До восьми лет мы с Леной очень плотно занимались реабилитацией. Постоянно куда-то ходили, ездили. А дальше... Лена выросла, мне стало не под силу её таскать с пятого этажа. Лена сидела дома безвылазно. Бесплатный массаж 2-3 раза в год и санаторий раз в год - это все радости жизни, которые мы могли себе позволить. Гости к этому времени тоже были уже редким явлением.
К концу лета (после санатория) я стала чувствовать, что катастрофически теряю силы. Они таяли, уходили из меня. Жуткая депрессия от того, что в состоянии Лены ничего не менялось, мы топтались на месте. Выхода я не видела. Никакого.
Мне нужен был отдых. Ну, хоть немного. 10 лет без единого выходного, без права на передышку. Я смертельно устала.
Стала искать, куда можно отдать на время не ходячего ребёнка, если вдруг мама выдохлась. Оказалось, что некуда. Никаких программ или услуг "временная передышка" в нашем городе нет. Единственное место, где могли взять ребёнка - Ояшинский дом-интернат, но там большая очередь.
Я начала собирать документы, но неожиданно выяснилось, что это интернат для умственно отсталых детей... Лена с сохранным интеллектом! Как же она там? А что потом? Подходящие интернаты находились далеко, за пределами нашей области (Урал и Дальний восток). С документами тормознула. Опять тупик!
А время шло. Силы таяли. Вторая половина декабря. У меня началось кровотечение.
Я не сразу поняла, что что-то идёт не так. Я слишком долго уже находилась в полном упадке сил. Я бродила по квартире едва живая, что-то делала на автомате, уже не очень соображая. Время текло, как в замедленном кино. Ходить становилось всё труднее, ноги были ватными. С трудом, усилием воли поднимала себя с постели, но настал день, когда я не смогла заставить себя встать.
Лежала и думала: "Мне так хорошо сейчас, тепло, спокойно. Не трогайте меня, ПОЖАЛУЙСТА. Я больше НИЧЕГО НЕ ХОЧУ. Наверное, люди так замерзают на морозе... Умирать совсем не страшно, даже приятно...".
Только одна противная мысль не давала мне покоя, всё время лезла, сверлила висок: "Ребёнок. Что будет с ней? Я тихонько отойду, а она так и будет лежать на диване. Никто даже не спохватится".
Лена тихо лежала в своей комнате, не шевелилась, прислушивалась, понимала, что происходит что-то непонятное, страшное.
Я сползла с кровати, доползла до телефона, позвонила в соц. защиту. "Елена Фёдоровна, мне очень плохо. Подключитесь, пожалуйста. Лену нужно срочно забрать, уже всё равно куда". "Вы сможете встать и открыть дверь?" "Да".
Соц. защита подключилась и подняла всех, кого только можно было поднять. Какие страсти там кипели, мне рассказали потом, гораздо позже.
Районная администрация "умыла руки" сказав, что они никогда с такими случаями не сталкивались. "Это не к ним!"
Опека поинтересовалась: "Мама жива? От ребёнка не отказывается? Это не к нам!"
На дом пришла врач из женской консультации. Нужно было подтвердить состояние мамы, действительно ли есть основания, чтобы забрать ребёнка. "Когда вы собираетесь в больницу?" "Пока ребёнка не определят, никуда не поеду".
За полтора дня (!!!) были собраны все необходимые документы: характеристики, выписки, заключения, справки из школы, поликлиники, домоуправления, опеки и ещё чёрт знает откуда, вплоть до собственности на квартиру (кое-что пригодилось из того, что я собрала ещё осенью).
За направлением в мэрию поехала заведующая нашего реабилитационного центра (она только, только вступила в должность). "Мест в интернате нет!". "А куда нам девать ребёнка? Мама уже в больнице". "А куда хотите".
Пока Елену Владимировну отпаивали валерьянкой... Разговор услышала директор интерната, каким-то чудом она оказалась там по своим делам. "Я возьму ребёнка, оформляйте".
Соц. защита выделила машину и целая делегация (соц. работник, врач, мед. брат) повезла Лену в интернат, а меня подбросили до женской консультации. Новый 2010 год Лена встречала в интернате, а я в больничке.
"Гемоглобин 40! Ещё сутки и спасать бы было некого..."
В меня залили "свежую кровь", мал мала "подлатали" и через неделю выписали домой.
Вернувшись из больницы, едва живая, с коричневыми кругами под глазами, я поехала в интернат. Очень хотелось увидеть дочь, лично поблагодарить директора и нужно было дооформить документы.
Встретили меня радушно. Разрешили зайти в группу.
Две большие смежные комнаты, плотно заставленные кроватками. По периметру - кроватки с загородками, в середине несколько рядов сдвоенных кроваток без загородок. Всё забито под завязку. Только Лена лежала одна на двух кроватках. Что-то там не сложилось с соседкой, отселили временно.
Внешне всё симпатично, чистенько, уютно, дети ухожены. Но у меня был дикий шок. Я никогда не видела такого количества полиативных детей. Они тихонько лежали в кроватках, в разных позах, кого куда загнуло. Тяжёлый, плотный воздух тотальной обречённости. Я не ожидала увидеть Лену в таком окружении. Меня накрыло.
Я пробыла там недолго. Посидела, пообнимала Лену (старалась не плакать), поговорила с нянечками. Они сильно удивились, что Лена разговаривает.
Лена молчала там с полгода. Через четыре месяца её перевели в другую группу к "ползунам", там некоторые детки разговаривали. Привыкла, освоилась, заговорила.
Из группы я вышла в слезах, в четыре ручья. Я рыдала от увиденного, от того, что не могу забрать Лену, от ужаса, что она остаётся здесь на неопределённое время. Сердце ныло и разрывалось на части.
Договор с интернатом был заключён на три года. Я вернулась домой. Как-то нужно было жить дальше, набираться сил.
Первые три месяца тупо отсыпалась. Сил не было совсем. Состояние было странным, непонятным. Я же вот, только что бегала, не приседая, а сейчас не могу оторваться от стула. Делаю несколько шагов и сажусь, ещё несколько и ложусь. Восстанавливалась я тяжело, медленно, очень долго.
Через два месяца всё-таки решилась ненадолго забрать Лену домой, но оказалось, что она в больнице. Разбила локоть об коляску, воспаление пошло в лимфоузел.
В конце марта, сразу после больницы, я её забрала. На ребёнка больно было смотреть. Я опять рыдала, слёзы катились градом. За три месяца Лена так изменилась - похудела, спастика усилилась, практически не шевелилась, даже говорить не могла (язык не шевелился). Первые три дня всё время просила хлеба. В больнице видимо совсем не кормили.
Дома Лена пробыла 10 дней, немного отъелась, сделали массаж. Нужно было ехать обратно. Сил у меня и так не было, а за эти дни я умоталась окончательно. Не могу описать, что творилось у меня в душе, когда отвозила Лену обратно в интернат.
Я, наконец, обрела долгожданный отдых, но покоя в душе не было. Душа рвалась туда, где была Лена. Мы никогда не расставались раньше, ни на один день. Теперь Лена там, а я дома. Как она без меня? Как без движений? Она же зарастёт контрактурами. Как мы потом будем из всего этого выбираться? Вопросы, вопросы... Ответов не было, только слёзы. Четыре месяца я плакала дома, а Лена плакала там. Наконец, я сказала себе: "Хватит! Что ты можешь сейчас сделать? Забрать можешь? Нет. Тогда успокойся. В конце концов она не улице в тепле, накормлена, ухожена". Я перестала плакать здесь, Лена перестала там. Мы связаны пуповиной даже на расстоянии...
За три месяца я отлежалась, выспалась. Что делать дальше? Я ходила из угла в угол, не знала, куда себя девать, чем заняться. Полная растерянность. Я уже забыла, как это жить для себя. Десять лет моя жизнь крутилась вокруг Лены, был четкий распорядок дня, всё расписано по минутам. Теперь пустота, тишина и леденящая тоска внутри.
Что делают женщины после сорока? Куда они ходят? Чем занимаются? Семья, дети, мужья, работа - это понятно. А если всего этого нет? Денег, кстати, тоже нет. Что делать тогда? Я не имела представления. Я так отстала от жизни.
Первые три месяца я жила на мат. помощь от соц. защиты. Мне выделили три прожиточных минимума на еду и лекарства. Я даже заявления не писала и ничего не знала. Я была не в состоянии. Всё решали без меня и за меня. Я искренне благодарна за помощь. Деньги были очень нужны. 70% пенсии я отвозила в интернат на содержание Лены. Мне нужно было на что-то жить и платить за квартиру.
Нужно было искать работу. Где и как? Кто меня ждёт после такого длительного перерыва? Да и, как устраиваться, если я точно знала, что периодически буду забирать Лену домой. А главное, я работать не могла, не в состоянии была. Дико болела голова и шея, жуткая слабость, хроническая усталость и отсутствие сил. Нужно было хорошо питаться, набирать гемоглобин, а денег не было.
Весной меня устроили в регистратуру в поликлинике, по знакомству. Проработала месяц, опять кровотечение и больничка. Стало понятно, что полный рабочий день мне не по силам. Нужно искать что-то временное, с неполным рабочим днём.
Встала на учёт в службу занятости, честно предупредив, что на постоянную работу устраиваться не буду. Мне пошли навстречу. Снимаю шляпу. Несколько раз меня трудоустраивали на 2-3 месяца по спец. программам для льготных категорий граждан. Оплата мизерная, но это были хоть какие-то деньги, на которые можно было жить.
В перерывах между трудоустройствами я забирала Лену домой. Когда работала, то каждые выходные на электричке моталась в интернат, пока мне не сказали, чтобы я не ездила так часто. Это на самом деле было дико тяжело морально и физически. Я приезжала на полтора-два часа. Что можно сделать за это время? Покормить? Так Лену и там кормили неплохо. Поговорить, расспросить, посмотреть, а Лена просилась домой и не понимала, почему я снова уезжаю без неё. После таких "свиданий" я рыдала весь обратный путь, а Лену долго не могли успокоить там в группе. Состояние было ужасное. Я не могла забрать Лену и не могла жить без неё. Пишу и слёзы наворачиваются. Мурашки. Вспоминать тяжело. Интернат был самым тяжёлым периодом в моей жизни.
Декабрь 2010. Год в интернате. Перед Новым годом забрала Лену домой на побывку. Получилось всего на 5 дней. Опять кровотечение. Пришлось срочно ехать обратно. Мороз. В машине холодно. Я здорово промёрзла и слегла с бронхитом.
10 дней высоченной температуры плюс кровотечение - состояние опять, как год назад. Сил ноль. Энергии ноль.
Чем себя занять? Вязание. Открыла журнал, полистала, закрыла. Ни одной мысли. В голове пусто. На творчество тоже нужна энергия.
Может почитать? Я же хотела когда-то перечитать Лазарева. Начала читать. По одному абзацу в день. Перечитывала по несколько раз. НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ. Не доходит. Даже соображать нет сил. Встану, похожу, разомнусь и снова читать.
Победила природная упёртость. Втянулась, потом уже не могла оторваться. Погрузилась в прошлое, в детство, в эмоции, в чувства, в подсознание. Вспоминала, анализировала, сравнивала, сопоставляла. Открытия, потрясения, осознания. Особенно запомнились два - про отца и карму рода.
Прощённое воскресенье. Читаю письмо женщины, с рассказом о своих обидах на отца и вопрос: - Могло ли это отразиться на внуке, у него ДЦП?
Так близко и так похоже. Моя тема.
Отец. Сложно и неоднозначно. В памяти остались два-три тёплых воспоминания из очень раннего детства, а дальше... Я не помню отца трезвым. Драки, скандалы, разборки. Долгий мучительный развод. Делёж имущества и квартиры. Попытка переманить меня на свою сторону. Грязно, подло, некрасиво, не по-мужски.
Мне было 8, когда родители окончательно разошлись. Отца я больше не видела. Он не искал встреч, я тем более. Меня трясло от одной мысли о нём. В душе остались обида, страх, ненависть, презрение. Не лучшие чувства к главному мужчине в жизни девочки-девушки-женщины. Это не могло пройти бесследно. Свои претензии к отцу я предъявляла всем своим мужчинам. Всё, что недодал отец - любовь, внимание, заботу я хотела получить от них. Неосознанно, конечно. Простите. Все мы родом из детства...
На меня нахлынули воспоминания. Я почувствовала себя тем самым ребёнком, ощутила все эти эмоции. Они были такими сильными, такими яркими и живыми, что слёзы потекли рекой.
Я вспомнила всех своих мужчин, у каждого попросила прощения, кого вольно или невольно обидела. В первую очередь у отца.
Думается мне, он был несчастным человеком. Ну, почему-то же ведь он пил. Была же какая-то причина. Что там было у него на душе, кто знает?
Родился он в 1937. Его отец погиб в самом начале войны. От кого-то я слышала, что вроде бы в детстве у него была эпилепсия. Мать сильно жалела, любила, оберегала его. В общем, не мне его судить...
Я поняла и простила. Это был уже какой-то другой уровень понимания, с высоты прожитых лет, опыта, зрелости. Взгляд не обиженного ребёнка, а взрослого человека, материнский взгляд.
Обиды больше не было, скорее жалость и сострадание, но и оправдывать я его не собиралась. Взрослый человек в ответе за своё поведение, поступки. Беда в том, что он так и не стал взрослым.
Я проплакала весь день, всё Прощённое воскресенье. И меня как-то отпустило.
Вообще-то, мне казалось, что отца я уже давно простила. Я ведь уже читала эти книги и знала, что обижаться нельзя. Простить то простила, но поверхностно, а в подсознании всё осталось.
И вот теперь, пережив всё заново, я отпустила эту боль, сидевшую во мне столько лет, как заноза. Какой же путь нужно было пройти, почти умереть, чтобы пробило, чтобы дошло. Осознание этого меня ошарашило, потрясло. Как же глубоко проникают негативные эмоции и, как тяжело их вытащить.
Дальше был Великий пост и ещё одно письмо, перевернувшее моё сознание, с рассказом о прошлом, о родственниках, о карме. Я читала, читала и мне в голову пришла мысль: "Надо бы изобразить свою родословную". Меня интересовала, прежде всего, материнская линия, так как я девочка и у меня девочка.
К сожалению, я мало что знаю о своих родственниках и спросить уже не у кого, но сохранились фотографии и кое-какие детские воспоминания.
У прабабушки (1 поколение) было семь детей (2 поколение) - четыре сестры и три брата. Их дети - 3 поколение. Здесь было неожиданно - из четырёх сестёр, только у моей бабушки было две дочери. У одной сестры детей не было, у двух других сыновья. У одного из братьев была дочь, но и она была бездетна. У моей мамы две дочери (4 поколение). У маминой сестры сын. У моей сестры сын. У меня дочь (5 поколение).
Лена оказалась последней в роду по женской линии. Мне поплохело. Ну, так понятно, почему такой крутой замес. Долгое время последней была я. Скорее всего, на мне всё так и закончилось бы, если бы не книги Лазарева.
- А что происходит? Почему все ближайшие родственники ушли в мир иной, а я осталась? Зачем? Чего от меня хотят?
"Преодолеть негативную тенденцию может самый сильный в роду" (С.Н.Лазарев)
Ага. Спасибо за доверие ) А какая у нас негативная тенденция? Мировоззрение? Характер? Характер - это дааа! Все тётеньки, как на подбор: жёсткие, категоричные, упрямые, правильные до безобразия, обидчивые. Гордыня в квадрате. А моя бабушка была ещё и сельской учительницей. Шаг - влево, шаг - вправо - расстрел!
Ну, и я конечно достойная представительница и продолжательница. Но раз меня оставили, значит небезнадёжна, значит есть потенциал, есть шанс выкарабкаться. Ещё и Лену дали в помощь. И похоже меня не отпустят, пока не выполню задачу. Ну, ок. Попробуем оправдать доверие.
Интересно, а если бы я раньше смогла бы изменить свой характер, какая у Лены была бы судьба?
К Пасхе всё было прочитано. Пока читала, все три месяца меня никто не беспокоил, даже телефон молчал. "И пусть весь мир подождёт..."
Уединение, отрешение, самоизоляция. Я почти не выходила из дома, только за фруктами (больше ничего не хотелось) один раз в неделю. Быстро ходить не могла, задыхалась.
Чтение книг совпало с Великим постом. Случайность? Не думаю. Великий пост - идеальное время для работы над собой.
Из этой весны я вышла другой, обновлённой, с новым мировоззрением, с другой системой координат. Я научилась благодарить Бога за всё, что со мной происходит. Это вошло в привычку, стало рефлексом. Научилась жить одним днём и радоваться каждой минуте. Перестала обижаться. Обида - это программа самоуничтожения. Оно надо? Перестала спорить, доказывать свою правоту, строить долгосрочные планы, раскладывать всё по полочкам, расстраиваться, если что-то не получилось.
Ещё много чего я передумала, пересмотрела, переосмыслила и как-то, что-то во мне, всё-таки, изменилась потому, что удивительным образом стало меняться пространство вокруг меня. "Хочешь изменить мир, начни с себя".
Сначала позвонил племянник: - Я решил вернуться домой, как ты на это смотришь?
Я согласилась не раздумывая. Три года он прожил с нами, женился, живёт отдельно, приезжает раз в неделю, помогает купать Лену.
Потом мне предложили работу - расклейщик объявлений. Идеальный вариант. Свободный график, можно клеить в любое время, хоть ночью, можно передохнуть, если нет сил, а главное, можно работать даже, если Лена будет дома. Бонус - спортивная ходьба на свежем воздухе.
И наконец, мы продали квартиру, переехали на первый этаж. Через 3 дня, едва разобрав вещи, поехали за Леной. Она не была дома полгода, пока у нас тут всё стремительно менялось. Я опять привезла худую и бледную палку, всю в коростах и болячках. Обнять и плакать.
В первый год пребывания в интернате я забирала Лену домой три раза: на 10 дней, на две недели, на три. Потом уже забирала на месяц, на два. К концу второго года Лена большей частью находилась дома. Периодически я отвозила её на недельку-другую, чтобы сохранить место. Забирать насовсем боялась, вдруг не хватит сил. Что тогда? Опять поднимать экстренные службы? Ждать место в интернате?
Окончательно забрала Лену в июне 2012. Свой тринадцатый день рождения она отмечала уже дома. 2,5 года интерната остались позади. Это было сложно, тяжело, больно, но я бесконечно благодарна интернату за то, что они взяли Ленуи за то, что он нам многое дал.
"Нет худа без добра". У меня появилась возможность передохнуть, восстановиться, почитать, поработать над собой. Для Лены это был полезный опыт общения с детьми и взрослыми, чего она была лишена дома. Там она была среди своих, среди равных. Там были подружки.
В интернате Лена научилась говорить спасибо, тянуть гласные звуки (типа петь), плеваться, материться. Научилась ценить маму. Поняла, что мамы может и не быть. Теперь каждый день признаётся в любви. Я это очень ценю.
После интерната у Лены чрезвычайно расширился кругозор - от бытовых сплетен до веры в Бога. К ним в группу приходил батюшка, читал молитвы, брызгал водичкой.
Лена, как пылесос втягивала в себя всю информацию. До сих пор ещё иногда удивляет:
- Откуда ты это знаешь?
- В интернате слышала...
Она очень долго скучала по интернату, ей там нравилось. Там было весело, интересно. Там была своя особенная жизнь.
Ещё несколько лет после интерната все разговоры у нас начинались с фразы: - А вот у нас в интернате...
Комментариев нет:
Отправить комментарий